Hellsing

Alucard пишет:

цитата:

Кстати, могу я спросить - никто мою порнографию не сохранил?

Автор: Алукард
Бета: все мои фики читает Максвелл!
Рейтинг: NC-21
Пейринг: Монтана\Док
Жанр: angst
Отказ: укурку Хирано принадлежат все права. Пущай катится...
Фандом: Хеллсинг
Аннотация: Что будет, если Войну попытаться остановить? Как это коснется тех, кто не имеет к ней отношения?.. Циничная аннотация, двухчасовое размышление.
Комментарии: Нестандартный пейринг, и исключительно мое мировидение.
Предупреждения: BDSM,Lemon
Статус: Закончен
Выложен: 08. 07. 2008

Ночь перед Рождеством.

Ich bin verbrannt mit Haut und Haar
Verbrannt ist alles ganz und gar
Aus der Asche ganz allein
Steig ich auf zum Sonnenschein
*Hilf mir, Rammstein
___________________

Mich interessiert kein Gleichgewicht
Mir scheint die Sonne ins Gesicht
Doch friert mein Herz an manchen Tagen
*Mann gegen Mann, ---;---

Склянка рухнула на пол, раздался ужасающий грохот, проглотивший звон разбитого стекла. По полу растекалась прозрачная жидкость, дымящаяся и слегка отдающая запахом серы. Он хотел поднять осколки, но тут пришлось ловить микроскоп, неплотно привинченный и сорвавшийся с подставки. С губ сорвался хрипловатый стон отчаяния - вызрывы выводили из себя, хотелось спрятаться, забиться в угол и там переждать. Вот только что?..
Крах был как никогда близко. Эта ночь могла оказатсья последней в жизни Дока, в жизни их всех, эта - и последующие. И предыдущие. Сорок пятый год не принес ничего хорошего, ничего, ровным счетом.
Светловолосый мужчина с длинными руками, по локти затянутыми в белые перчатки, кое-как установил прибор обратно на стол и кое-как закрепил. Затем сунулся было подбирать осколки...
"Так, так, так... без паники... без паники... ой... черт возьми, они грохочут так, словно предвещают конец света... проклятые русские солдаты... и иже с ними... всех их стоило бы превратить в упырей... о, да! первосортные гули. да они и так - падаль, но сколько пропадет расходного материала, Матерь Божья!.. Засранцы!"
Неосторожно схватив одну из стекляшек, Док почувствовал в безымянном пальце резкую боль и охнул от неожиданности, пытаясь рассмотреть легкое повреждение. Перчатка раскромсалась и теперь палец обагрился кровью почти до костяшки.
- Вот дерьмо!.. - в сердцах выплюнул ученый, стаскивая испорченную часть одежды и обнажая бледную безволосую руку.
- Привет, Док, - донесся от двери доброжелательный баритон. В мгновение ока биолог вскинул голову и приветственно улыбаясь, трусливо оскалил ровные неестественно белые зубы. - Где ты увидел большее дерьмо, чем там, за стеной?
- Здравствуйте, Герр Майор, - ответил тот слегка шепеляво, ибо сунул палец за щеку, слизывая и глотая теплую, солоноватую кровь. Опомнился он не сразу, поспешно выплюнув палец и спрятав кисть за спину, чем, сам того не заметив, снискал снисходительную ухмылку Максимилиана. - Снова... снова бомбят?
- Бомбят почти каждый день, ты что, не слышишь разве? - хмыкнул Монтана, проходя в лабораторию. Он выглядел как обычно безукоризненно - белый плащ, отутюженные брюки, пиджак - тоже цвета альпийских снегов, перехваченный на животе внушительной пряжкой. Очки поблескивали в ярком свете лабораторных ламп. - Русские свиньи, надо признать, внесли в эту войну неоценимую лепту, сделав ее много интереснее, чем могло бы быть - но проблема в том, что мы проигрываем.
Он говорил так, словно вся проблема состояла лишь в том, что Док пересолил капусту. Именно так. Доктор тут же ощутил себя виноватым в поражении Германии.
- Может быть... может быть, все еще?.. - с надеждой начал было ученый, но Макс прервал его.
- Нет, мой друг, не все еще. Мы проиграли, увы... - в голосе звучала легкая досада, за которой Криг прятал душащую горечь за свои неоправдавшиеся надежды. - И ничего не изменить.
Док понуро замолчал, словно пришибленный пес. Он боялся этого невысокого, полного человечка, с мягкой улыбкой и круглым лицом, аккуратного и педантичного во всем, что касалось его и его деятельности. И не представлял, что сказать, чтобы избавиться от чуства собственной вины, хотя, по сути, уж этот боязливый медик был в последнюю очередь причастен к поражению Монтаны и Германии. Тем не менее, считал Доктор, это его солдаты подвели Майора. Следовательно, его подвел он, Док.
- Я... - большие светлые глаза на бледном лице скрывали стекла навороченных окуляров, поэтому Криг не мог бы рассмотреть, что они выражают. Однако голос у его ручного умника был таков, что Максимилиану могло бы стать стыдно. Могло бы, но не стало - он уже привык к тому, что его правая рука на все реагирует чрезвычайно чувствительно. А впечатлительному Доктору хватило молчаливого упрека, чтобы скукожиться и проклясть день своего появления на свет.
За стеной снова грохнуло и ученый непроизвольно взвизгнул, схватившись за голову и втянув шею в плечи. Длинный, нескладный, белесый, он напоминал болотную цаплю. Монтана внимательно следил за движениями комрада - последнее время он все ощущал с удивительной четкостью и ясностью.
А гений Миллениума, между тем, даже не пытался избавиться от навязчивого чувства паники. До сих пор в висках отдавалось эхо последнего взрыва, отдавалось резкой болью, острой и пронзительной. Ссутулив плечи, Док, казалось, целиком ушел в себя.
"Сукины дети... отбросы гниющих заживо вождей... кишки выпущу... ааа... прекратите сию же минуту... черт... черт... дерьмо собачье... вашу мать, трахнутые в задницу отморозки... мясо..."
Нервы сдавали, и выглядел он так, словно вот-вот свалится в приступе эпилепсии. на тонких губах выступила слюна и Док облизнулся, резко разворачиваясь и столь же резко сдавая назад, потому что Монтана неведомым образом бесшумно обошел его и стоял за спиной.
Сделав шаг в обратном направлении, Док почувствовал, как заскользили его остроносые туфли по мокрому полу - он поскользнулся на жидкости, которую сам же разлил из разбитой склянки. Заваливаясь на спину, дистрофичный Док мысленно попрощался с хребтом, и как минимум - с копчиком: такое падение ему ничего хорошего не сулило. Однако железная рука сцапала его за пальцы, рывком возвращая в устойчивое положение.
Хватка у Монтаны всегда была хорошая. Он и сейчас крепко держал балансирующего на подкашивающихся ногах подчиненного, который напоминал страдающую остеохондрозом балерину. Держал и тепло улыбался ему...
"Интересно, он ведь меня боится. Все меня боятся. Лучше когда тебя боятся, чем когда тебя любят, с этим нет никакого желания спорить."
- Ну хватит, Док, - бросил Майор, глядя, как последний облокотился на стол, что-то благодарно блея. - Погибать - так с музыкой!
По мнению Дока, тут было бы уместней исполнить похоронный марш, однако у Монтанына сей счет присутствовали иные намерения. Взял со стола коробку - оказывается, Док и не заметил, что у Майора что-то было в руках когда он пришел. В коробке оказался миниатюрный патефон, с небольшой пластинкой. Максимилиан аккуратно поддел иглу...
- "Sie ist so wunderschone
wunderschone,
wunderschone -
Meine Liebe, Frau Deutchland! "
Негромкая лирично-патриотичная музыка звучала насмешкой над их крахом, над их жизнями... и в то же время оба миллениумовца жадно вслушивались в нее, в затишье, пока временно прекратилась бомбежка.
- Сегодня ночью будет гроза, - тихо сказал Максимилиан, глядя куда-то в потолок. - Молнии, гром... возможно, ливень. Из-за огней в небе этот ливень будет казаться пламенным. Пламенный ливень...
В голосе прозвучала едва скрываемая грусть... и в этот момент что-то рвануло совсем рядом - казалось, враги забыли сбросить последний снаряд... Майору показалось, что он услышал негромкий. отчаянный стон Доктора... что-то снова упало и лопнула лампа. Свет погас.
- Док? - позвал ученого Монтана, переставший различать в темноте что-либо, кроме собсвенных перчаток. Внезапно к нему метнулось что-то белое и Криг ощутил подле своих ног Доктора, обнимавшего его колени.
- Майор, Вы никогда не проиграете, потому что Вы великий. Пусть эти ничтожества радуются мимолетной власти, которая им дана - только для того, чтобы потом осознать, насколько никчемна их победа! Пламенный ливень!.. пусть небо скалится огненными сполохами, пусть - Вас никому никогда не одолеть. Вы - Krieg, Вы воплощение Krieg, прекрасной и беспощадной, Вы Майор Krieg, и никому никогда не сравниться с Вами!
Выпалив это, Док вцепился в Монтану, как клещ, одна из его рук до сих пор была в перчатке.
Максимилиан молчал. Молчал тяжело и долго, а затем медленно стянул со своей првой руки перчатку и так же медленно провел красивой, как у всех полных людей ладонью, по светлым волосам гения. Док вздрогнул, а затем вторая рука Макса, облаченная в девственно белую перчатку, сжала его горло, перекрывая кислород.
- Май... ор... - прохрипел Док, поневоле разжимая руки и выгибая спину, отводя назад узкие плечи. Он попытался отвести душащую его кисть, но не тут-то было. Впрочем, спустя секунду Монтана с такой силой швырнул его на пол, что ученый больно стукнулся подбородком, едва не растеряв по дороге зубы, и остался лежить, пытаясь отдышатсья, как выброшенная на берег рыбешка, и раскинув руки и ноги, словно раздавленная муха. Очки слетели и звякнули о стену. Спустя несколько секунд Док, будто почувствовав опасность, попробовал было встать, однако ощутил, что какая-то тяжесть придавила его к полу. Сплюнув и частично кое-как проглотив кровь из прокушенной при падении губы, Док отважился обернуться... глаза привыкли к темноте, он увидел сидящего на себе Максимилиана, и все тут же понял.
- НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!! - заорал несчастный гений, молотя кулаками по полу, разбивая их в кровь и пытаясь выбраться ползком. Разумеется, ему это не удалось. Майор Криг , не обращая внимания на крики и протесты своей жертвы, расстегивал массивную пряжку ремня, а затем, справившись с ней довольно быстро, резко нагнулся и уперся локтем в спину Доку, грозя переломить тому позвоночник.
- Что? Я не расслышал. Повтори, что ты только что сказал, пожалуйста.
- НЕЕЕЕЕЕТ!!!! Я СКАЗАЛ НЕЕЕЕТ!!!! НЕ НАДО!!!!
- Прости, у меня явно что-то не то со слухом сегодня. Мне кажется, это все бомбежка виновата. Совершенно ужасно - у меня ведь очень тонкий, музыкальный слух... - мягко улыбнувшись себе под нос, Макс, с видом дорвавшегося до сметаны кота, двинулся чуть ниже, удобно устраиваясь на худых длинных ногах Дока и вытаскивая из-под себя полы его заляпанного кровью плаща, чтобы задрать оный почти до плеч владельца. Док хрипло кричал - просто так, уже не надеясь на спасение. Но не кричать было чересчур страшно...
Майор расстегнул на себе брюки, ремень лежал рядом. Недолго думая, он свернул из него петлю и резким движением накинул на тонкую длинную шею Дока, заставляя того немыслимым образом выгнуться. Тот снова захрипел. Максимилиан улыбнулся. После чего вдруг встал. Теперь Док смотрел на него закатившимися глазами снизу вверх. Сила в руках у Крига была... и он накрутил ремень себе на запястье, туже затягивая петлю и выбрасывая руку вперед. Доктора проволокло пару метров, он судорожно хватал ртом воздух и цеплялся пальцами за стянувший шею смертельный узел. Монтана перехватил его за пояс брюк и молниеносным движением отстегнул подтяжки, раскрывая ловкими пальцами молнию спереди.
Ученый неразборчиво кричал что-то про то, что ему страшно. Монтана не очень обращал на это внимание.
- А кому сейчас легко? - философски заметил он всего один раз.
В лаборатории царил мрак, но оба были в белом. Поэтому неплохо могли видеть друг друга. Макс вел себя с Доком, как с изломанной куклой, которую уже можно не жалеть. Он вновь придавил его к полу, на сей раз коленом и стянул с себя брюки, затем привстал и спустил узкие штаны Доктора к коленям. О какой-либо смазке, кроме нескольких капель слюны, речи быть не могло. В данном случае к Монтане хорошо подошло бы выражение "Секс - это битва" (с): он резким движением вошел в подчиненном, не заботясь о нем ни в коей мере, буквально разрывая собой на части. Тут Доку не повезло - несмотря на очен невысокий рост, у Максимилиана был довольно крупный член, а у самого Дока - узкие бедра. Он взвизгнул, скребя ногтями по полу. Макс замер на мгновение, чувствуя, как палит изнутри жаркая плоть, пока еще недостаточно растянутая, но вполне готовая к тому, чтобы он, Майор, взял ее.
- Горячий, Док, какой же ты горячий... - прохрипел Криг, чуть ослабляя петлю. Затем невесть откуда пришла странная мысль: "В таких случаях люди зовут друг друга по имени. А я ведь не знаю, какое оно, его имя..."
Доктор внезапно замолчал, прислушиваясь к знакомому голосу, чувствуя, как боль тупо бьется внутри, где-то внизу живота.
"Горячий.. это он мне... Майор... боль... странно... ее как-то слишком мало... или никак, или?.."
Сцепив зубы, он все же не смог подавить стона, когда осторожно - решимости пока не хватало - подал бедра навстречу. И с удивлением услышал, что Монтана сначала тоже хрипло застонал, а потом зубами стянул оставшуюся перчатку и впился ногтями в спину изобретателя. Впился так, что Док взвизгнул вновь, а после визжал уже не переставая - острые, как лезвия, ногти максимилиана проходились по коже, оставляя кровавые борозды. а сам он двигался внутри, резко, ритмично, глубоко, раздирая на части, с лету захватывая приглянувшуюся крепость - да какое там, скорее уж плохо укрепленную заставу. Больше Док не сопротивлялся, только кричал, срывая горло, ощущая, как огонь жжет внутренности.
Подушечками пальцев Максимилиан ощущал с небывалой остротой ручейки крови. Растерзанная спина Доктора матово мерцала в полутьме. Заостренное лицо врача, казалось, не выражало ничего, кроме ужаса и боли... а огромные глаза, вопреки этому, светились извращенным счастьем.
Макс с каждым толчком словно выпивал покорного его воле мужчину до дна, сладкие волны проходили по телу, глаза расширились. Он подумал краем сознания о том, как же уродливо они смотрятся вместе: он, толстый и обрюзгший, низкого роста, трахает на полу паукообразного Дока. Неожиданно картинка понравилась...
Максимилиан застонал, низко и хрипло, челка растрепалась и разделилась на слипшиеся прядки, волосы мешали смотреть, но руки оказались заняты... еще несколько глубоких толчков, еще крик Дока, Криг согнул руку в локте, затягивая петлю... по телу врача прошла жуткая судорога, он хрипло взвыл. И Максимилиан кончил с такой силой, что огромные глаза его невольного любовника резко расширились еще, грозя покинуть орбиты.
Док, почувствова, что рука, держащая петлю, ослабла, подался головой вперед и пребольно стукнулся об пол лбом, после чего виски дали ощутимые трещины и он лишился сознания.
Максимилиан быстро пришел в себя и вышел из дистрофичного создания, лежащего под ним. То, что Док без сознания, он понял сразу. Тщательно одевшись, он вновь затянул ремень там. где намечалась талия, и посмотрел на Дока - снова сверху вниз. Потом сел на корточки и погладил мужчину по белесым волосам...

***********

- Бог ты мой... - Док был бледнее обычного и губы его кривились в ужасной усмешке. - Как же они изувечили его... но он еще жив, я чувствую...
На стерильном операционном столе, уже в другой лаборатории, перед ним лежал искалеченный Макс. Мертвый. А гений все никак не мог поверить в то, что Крига больше нет. Он прихрамываясь и незаметно для себя кривясь от боли внизу живота отошел в сторону, потрясенно взирая на останки Майора.
- Он не может умереть... - физиономия Дока исказилась гримасой отчания... а затем ее сменила ужасающая решимость. - И он не мертв!!
Резким движением ученый развернулся к паре ассистентов, стоящих у выхода и твердым голосом отчекани:
- Закрыть двери. приготовить все необходимое для операции. Чертежи мне, сюда.
"Его мозг еще жив... я могу спасти его..."
- Скальпель и три шприца. Готовьте капельницу. Вольфрамовые стержни, быстро, я сказал! Крысиные отродья!
Снова разворот на каблуках, плеснул в воздухе белый, замаранный чужой кровью халат.
"Вы будете жить. Я об этом позабочусь..."
И Док, не заботясь о том, что на него во все глаза смотрять ассистенты, припал жадным ртом к мертвым, оледеневшим и покрытым запекшейся кровавой коркой губам Крига.